Мэгги нужно алиби - Страница 73

Мэгги пожала плечами:

— Она одинока. А хобби есть хобби. Есть люди, которые находят странным то, что я отвечаю телевизору.

— Да, это правда. — Сен-Жюст чуть улыбнулся. — Как гласит пословица? Если ты разговариваешь с богом, это молитва. Если бог говорит с тобой, немедля беги к доктору — проверять, не повредился ли ты в уме. Думаю, то же самое и с телевизором. Но ты же не считаешь, что телевизор говорит с тобой, Мэгги?

— Нет, — она взглянула на него. — Я только считаю, что два моих персонажа вдруг ожили, живут у меня и все время задают идиотские вопросы. Но я абсолютно в своем уме, так ведь?

— Не ворчи, моя дорогая, это недостойно. Но вернемся к Кларис и ее любопытству относительно твоей справочной литературы. Она хорошо разбирается в других видах оружия? Огнестрельном? Ядах?

— Кларис? — Мэгги отдала ему книгу. — Вот тут ты переусердствовал. Кларис и мухи не обидит. Ее беда лишь в том, что она помешалась на этом Пинке.

— Она любит его, верно? Боготворит его?

— Да она убьет за него, — ответила Мэгги, разом прикончив целый ряд красных шариков, после чего удовлетворенно вздохнула.

— Неужели? — Сен-Жюст посмотрел на Стерлинга. — А твое мнение?

Стерлинг нахмурил брови и тряхнул головой.

— Вряд ли, Сен-Жюст. По словам миссис Лейтон, мистер Пинкер держал в руках мистера Толанда — все из-за той затеи с розовыми женщинами, помните? Разве выгодно мистеру Пинкеру убирать с дороги мистера Толанда? Нет. Я сомневаюсь.

— Спасибо, Стерлинг. — Сен-Жюст аккуратно поставил книгу на полку. — Я пришел к тому же выводу. Только если мистер Пинкер не увяз в азартных играх глубже, чем мы думаем, а мистер Толанд не собирался уличить его в растратах. Тогда было бы ясно, что устранение мистера Толанда из этого бренного мира стало благоприятным выходом для мистера Пинкера. А это, к моей радости, вновь указало бы на то, что у нашего дорогого мистера Пинкера был мотив.

— Не у Кларис? — Мэгги переключила компьютер в режим ожидания, направилась к дивану и завалилась в мягкие подушки. — Хорошо. Сначала мне показалось, Алекс, что ты упускаешь кое-какие моменты. Но я принимаю версию, что убийца Пинок. Серьезно. Я пойду завтра с тобой, ладно? Когда у тебя разговор с Пинкером?

— О, не стоит, дорогая. Это беседа двух джентльменов. Позвольте даже уточнить: одного джентльмена и одного негодяя. А если говорить прямо, ты будешь очень мешать.

— Я тоже тебя люблю, — проворчала Мэгги и поднялась. — Я бы поспорила, что Пинкер все равно не захочет разговаривать с тобой, так что ты ничего не испортишь. И есть еще одна причина, Алекс, почему я не пойду с тобой. Большую часть дня я буду готовиться к свиданию со Стивом Венделлом. Ах да, и в воскресенье останусь на ночь у Бернис. В понедельник она пойдет на допрос в полицию. Я буду ее морально поддерживать и все такое, как выразился бы Стерлинг. Она сказала, что необязательно, но все-таки я поеду.

Сен-Жюст одобрительно кивнул:

— Кажется, Парацельс сказал: «Когда мы процветаем, настоящие друзья приходят к нам по приглашению, но во времена невзгод они придут сами». Я одобряю. В самом деле, Мэгги, я чрезвычайно тобою горд. Ты настоящий друг.

— Да ладно… — Мэгги вспыхнула. — Спасибо, Алекс. Это так… так мило с твоей стороны. Ты правда не против, что останешься один со Стерлингом на эту ночь?

— Я уверен, мы сможем как-нибудь развлечь себя. Не волнуйся за нас.

Через три дня после четверга наступает воскресенье. Вечер воскресенья в «Стильном кафе» с Лузой.

Нет. Сен-Жюст не был против. Совсем не был против…

Глава 17

В субботний день, насвистывая, виконт Сен-Жюст вышел из дома Мэгги. Светило солнце. Сен-Жюст, поигрывая тростью, кланялся и приподнимал кепку с логотипом любимой бейсбольной команды перед каждой дамой. Он очень сожалел, что Стерлинг не изволил присоединиться к нему, но понимал, почему тот решил остаться дома: в пять начинался сериал «Зачарованные». У мужчины должны быть свои интересы.

С картой Манхэттена в руках он обошел Центральный парк тем же путем, что уже проделывал, когда совершал свою первую прогулку, и повернул направо — в западную часть парка. На первом же углу, напротив входа и «Зеленой таверны», Сен-Жюст задержался, чтобы послушать человека с безумными глазами, который стоял на перевернутом ящике. Он орал в мегафон, что тринадцатое мая — это День Страшного суда, когда Земля будет уничтожена.

Прохожие останавливались на несколько секунд, бросали мелкие купюры и монетки в плетеную корзинку, которая стояла тут же на тротуаре.

— Простите, милейший, — обратился к нему Сен-Жюст, когда он замолчал, чтобы перевести дух. — Тринадцатого мая, говорите? Так это будет завтра?

Человек снова заорал в мегафон:

— Завтра! Да! Завтра! Появятся Четыре Всадника — Смерть, Голод, Война и… м-м-м, в общем, все четверо!

— Мор, — подсказал Сен-Жюст. — Кажется, вы хотели сказать «Мор». Все четверо в один день? Боже правый, как же они будут заняты. Но, не сочтите за дерзость, сэр, если завтра наступит конец всему, зачем же вы сегодня собираете деньги? В этом нет никакого смысла, не так ли?

Человек убрал мегафон, наклонился к Сен-Жюсту и прошептал ему в ухо:

— Иди отсюда, малый. Это мой угол.

— И в самом деле, — легкая тень улыбки скользнула по лицу Сен-Жюста, — твой угол. И тебе позволено сидеть тут, выкрикивать глупости публике и собирать деньги?

— Ну. Вали отсюда. Не мешай работать.

— Конечно. — Сен-Жюст достал десятидолларовую купюру, держа ее на таком расстоянии, чтобы человек не мог дотянуться. — Еще кое-что, с вашего позволения. Сколько вы собираете денег за ваши проповеди?